... Круглый кусок оливкового дерева. Его из тюрьмы на острове Эгина,
где они томятся вот уже двадцать лет, прислали политзаключенные.
Руками узников — героев Сопротивления — вырезаны на дереве
тюремная стена и решетка. И летящий голубь. Сверху слова: "Приветствуем
Октябрьскую революцию". А внизу подпись: "Политические заключенные Греции. 1964".
Не только руки влюбленных дрожат
счастливо
в минуты свиданья под тенью твоей,
олива...
Как вздрогнули мои руки, едва коснулись
этого удивительного посланья,
написанного на круглом куске оливы
в черной темнице каменной, озаренной
только сияньем их негасимой веры, —
посланья, что там, за стенами и замками,
вырезано закованными руками!
...Мир, окруженный черной железной цепью,
с распятыми на черных крестах железных —
целая черная вечность
в камере черной,
мир, окруженный черной железной цепью.
Светел на черном фоне летящий голубь.
Светлы Революцию славящие три слова.
И подпись тоже светала под этим
посланьем...
(А было бы им достаточно только слово,
одно только слово — "отрекаюсь",
и плеск эгейской волны услыхали б снова,
и птичий свист, и щебет, и переливы
услышали бы в прохладной тени оливы.)
Так в этих черных камерах год за годом
двадцать лет, как двадцать веков, проходят.
Они поседели. Совсем уже побелели.
И стали они белей, чем снега Олимпа,
и выше самой высокой его вершины
с его безмятежно дремлющими богами.
О эта вершина мужества — нет светлее
и выше нет не земле, чем эта вершина!
Когда-нибудь это дружеское посланье,
написанное на круглом куске оливы,
выставит в светлом зале своих реликвий
Всемирный музей Революции
и потомки
не раз перед ним остановятся изумленно.
но хочется мне сегодня, о мои братья,
чтоб эти стихи, как скромные почтальоны,
шагая сквозь вьюги зимние и метели
в грубых своих сапогах и простой одежде,
доставили ваше трепетное посланье
и, как почтальоны Долга, его вручили
миллионам сердец человеческих
без опозданья!
О если б они сумели еще при этом
до вас донести, передать вам
слова ответов —
слова, от которых светлеют глаза человека
и рушатся стены
последних Бастилий века!
Другие произведения
-
С мокрой травы в лесу стряхиваю росу...
С мокрой травы в лесу стряхиваю росу. Хочешь, стихотворенье из лесу принесу? -
Я жил почти два месяца в Туркмении
Я жил почти два месяца в Туркмении, по глупости таскал с собой жену
-
Древнее, неразгаданное пространство...
Древнее, неразгаданное пространство
смотрит на землю холодно и бесстрастно.
-
Каждое утро ходит отец за хлебом...
Каждое утро ходит отец за хлебом.
В булочной рядом он покупает хлеб.
-
По лужам бродили, едва лишь снега растаяли...
По лужам бродили, едва лишь снега растаяли. Равнодушно слушали
-
Голос Оливы
... Круглый кусок оливкового дерева. -
Утро — вечер, утро — вечер, день и ночь...
Утро — вечер, утро — вечер, день и ночь. Стрелки, цифры, циферблаты — сутки прочь.
-
Баллада о зайчике Роуфе, охотничьем сыне Баграте, чуреке и чебуреке. Фазиль Эскандер
У злобы — свои законы,
у чести свои права. -
Горящими листьями пахнет в саду...
Горящими листьями пахнет в саду. Прощайте, я больше сюда не приду.
-
Огни Хакасии (из хакасского дневника)
Смотрел я глазами пристрастными, как шли за вагонной стеной луна
-
Не бойся явных — бойся тайных тюрем...
Не бойся явных — бойся тайных тюрем. В одну из них тебя еще заманят.
-
Шла дорога к Тракаю, литовская осень...
Шла дорога к Тракаю, литовская осень была еще в самом начале, и в этом начале -
Кто-то так уже писал...
— Кто-то так уже писал. Для чего ж ты пишешь, если кто-то где-то, там ли, здесь ли, точно так уже писал!
-
Ребенок стоял на паркетном полу...
Ребенок стоял на паркетном полу, а зимнее солнце февральского дня в балконное било стекло. -
Так дни неслись, так быстро время мчалось...
Так дни неслись, так быстро время мчалось, что нам не удавалось наблюдать -
Катя, Катя, Катерина...
Катя, Катя, Катерина, в сердце, в памяти, в душе нарисована картина, не сотрешь ее уже. -
Как мой дом опустел, все уехали, дом обезлюдел...
Как мой дом опустел, все уехали, дом обезлюдел, в нем так неуютно теперь, непривычно и странно.
-
Нет, не бог всемогущий, всего только маленький...
Нет, не бог всемогущий, всего только маленький слабый божок, сотворил я Вселенную в три деревца -
Мундиры, ментики, нашивки, эполеты...
Мундиры, ментики, нашивки, эполеты. А век так короток — господь не приведи. -
Снег валил до полуночи, рушился мрак...
Снег валил до полуночи, рушился мрак над ущельями, а потом стало тихо, и месяц взошел молодой... -
Меж двух небес...
Меж двух небес (начала и конца), меж двух стихий (как в кресле брадобрея меж двух зеркал)
-
Время белых стихов, белизна, тихий шаг снегопада...
Время белых стихов, белизна, тихий шаг снегопада, морозная ясность
-
Кто-то упрямо и властно...
Кто-то упрямо и властно мне смотрит в затылок, требуя — обернись, оглянись! -
Когда на экране, в финальных кадрах...
Когда на экране, в финальных кадрах, вы видите человека, уходящего по дороге вдаль
-
...и уже мои волосы — ах, мои бедные кудри!
И уже мои волосы — ах, мои бедные кудри! — опадать начинают, как осенние первые листья в тишине опадают.
-
Жить среди книг — хотя б и не читая...
Жить среди книг — хотя б и не читая, лишь ощущать присутствие вблизи
-
Пять лебедей у кромки Рижского залива...
...Пять лебедей у кромки Рижского залива...
...В том теплом и бесснежном январе...
-
Не изменить цветам, что здесь цветут...
Не изменить цветам, что здесь цветут, и ревновать к попутным поездам. -
Всего и надо, что вглядеться, — боже мой... EN
Всего и надо, что вглядеться, — боже мой, всего и дела, что внимательно вглядеться
-
Замирая, следил, как огонь подступает к дровам...
Замирая, следил, как огонь подступает к дровам. Подбирал тебя так, как мотив подбирают к словам
-
Окрестности, пригород — как этот город зовется? En
Окрестности, пригород — как этот город зовется? И дальше уедем, и пыль за спиною завьется. -
Что-то случилось, нас все покидают.
Что-то случилось, нас все покидают. Старые дружбы, как листья опали. -
Были смерти, рожденья, разлады, разрывы...
Были смерти, рожденья, разлады, разрывы —
разрывы сердец и распады семей -
Красный боярышник, веточка, весть о пожаре...
Красный боярышник, веточка, весть о пожаре, смятенье, гуденье набата.
-
Все уже круг друзей, тот узкий круг...
Все уже круг друзей, тот узкий круг, где друг моих друзей — мне тоже друг
-
Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен...
Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана -
Сам платил за себя, сам платил, никого не виня...
Сам платил за себя, сам платил, никого не виня. Никогда не любил, чтобы кто-то платил за меня. -
Что делать, мой ангел, мы стали спокойней...
Что делать, мой ангел, мы стали спокойней, мы стали смиренней -
Когда в душе разлад...
Когда в душе разлад — строка не удается: строке передается разлаженность души.
-
Когда я решил распрощаться уже и проститься...
Когда я решил распрощаться уже и проститься с моею печалью, с моими минувшими днями
-
Кто-нибудь утром проснется сегодня и ахнет...
Кто-нибудь утром проснется сегодня и ахнет, и удивится — как близко черемухой пахнет -
«Все мое», — сказал булат
Пародии, не вошедшие в сборник «сюжет с вариантами». песенка о зайце-самозванце, или о коте-дилетанте, написанная специально для беллы в присутствии 3.Гердта и А.Райкина по мотивам А.Пушкина. Б.Окуджава.
-
Стихотворение философско-ироничное, где иронического, впрочем, больше, чем философского.
Мужчины всегда говорят о женщинах