Словно бы на зависть грустным арбатским
мальчикам,
арбатские девочки, безнадежно влюбясь,
Леньку Зайцева называли ласково зайчиком —
ваше высочество, говорили,
и просто князь.
А когда погулять выходил он с черного хода,
сто прелестных охотниц
выбегали из своих засад,
розовые лошади били крылами,
начиналась охота,
из которой никто не старался вернуться назад.
А они в него корочкой, видите ли,
поджаристой,
пирогом с грибами — в семейный, извините,
круг.
А он на плечо шарманочку —
и пожалуйста,
потому что шофер в автобусе —
его лучший друг.
А он на свои на рыжие, как порфиру —
фуражку.
А он их сам, понимаете, убивал.
И последний троллейбус
развозил
по Сивцеву Вражку
ситцевых девочек, убитых им наповал.
Плакала на Смоленской флейта,
лесная дудочка.
Бил на Садово-Кудринской барабан любви.
Ночь опускалась,
короткая,
как мини-юбочка,
над белыми дворниками,
изящными, как соловьи.
И стоял, как замок отчаянья,
арбатский дворик,
жалуясь, печалуясь, безнадежно моля...
Плачьте, милые девочки,
пейте паригорик!
Пейте капли
датского короля!
Другие произведения
-
Баллада о зайчике Роуфе, охотничьем сыне Баграте, чуреке и чебуреке. Фазиль Эскандер
У злобы — свои законы,
у чести свои права. -
Прощание с Ленькой Зайцевым. Б.Окуджава
Словно бы на зависть грустным арбатским