День всё быстрее на убыль
катится вниз по прямой.
Ветка сирени и Врубель.
Свет фиолетовый мой.
Та же как будто палитра,
сад, и ограда, и дом.
Тихие, словно молитва,
вербы над тихим прудом.
Только листы обгорели
в медленном этом огне.
Синий дымок акварели.
Ветка сирени в окне.
Господи, ветка сирени,
все-таки ты не спеши
речь заводить о старенье
этой заблудшей глуши,
этого бедного края,
этих старинных лесов,
где, вдалеке замирая,
сдавленный катится зов,
звук пасторальной свирели
в этой округе немой...
Врубель и ветка сирени.
Свет фиолетовый мой.
Это как бы постаренье,
в сущности, может, всего
только и есть повторенье
темы заглавной его.
И за разводами снега
вдруг обнаружится след
синих предгорий Казбека,
тень золотых эполет,
и за стеной глухомани,
словно рисунок в альбом,
парус проступит в тумане,
в том же, еще голубом,
и стародавняя тема
примет иной оборот...
Лермонтов. Облако. Демон.
Крыльев упругий полет.
И, словно судно к причалу
в день возвращенья домой,
вновь устремится к началу
свет фиолетовый мой.
Другие произведения
-
Время белых стихов, белизна, тихий шаг снегопада...
Время белых стихов, белизна, тихий шаг снегопада, морозная ясность
-
Кто-то упрямо и властно...
Кто-то упрямо и властно мне смотрит в затылок, требуя — обернись, оглянись! -
Когда на экране, в финальных кадрах...
Когда на экране, в финальных кадрах, вы видите человека, уходящего по дороге вдаль
-
...и уже мои волосы — ах, мои бедные кудри!
И уже мои волосы — ах, мои бедные кудри! — опадать начинают, как осенние первые листья в тишине опадают.
-
День все быстрее на убыль...
День все быстрее на убыль катится вниз по прямой.
-
Жить среди книг — хотя б и не читая...
Жить среди книг — хотя б и не читая, лишь ощущать присутствие вблизи
-
Пять лебедей у кромки Рижского залива...
...Пять лебедей у кромки Рижского залива...
...В том теплом и бесснежном январе... -
Не изменить цветам, что здесь цветут...
Не изменить цветам, что здесь цветут, и ревновать к попутным поездам.