Подстаканники медные,
сахар в обертках бумажных.
Мир оседлого быта,
летящий по черным полям.
В путевой разговор
о пустячных делах и о важных
вдруг ворвался баян,
унося к позабытым боям.
Он о чем-то просил,
выговаривал каждое слово,
он навзрыд голосил,
и когда выбивался из сил,
человек его чуткими пальцами трогал,
и снова
этот тульский баян
к позабытым боям уносил.
А потом за окном
замелькали огни полустанка,
и сошел на перрон
и увел свою песню навек
наш случайный попутчик,
водитель тяжелого танка,
в сорок третьем под Курском
ослепший в бою человек.
Вот и, собственно, все.
Только песня на том не кончалась.
Плавно плыли вагоны,
и где-то у самых бортов
с нами рядом качалась
и в наши окошки стучалась
позабытая песня
степных украинских фронтов.
Не спалось офицеру запаса
на мягкой постели,
и в соседнем купе
пассажирка кричала со сна.
Догоняя состав,
перелетные птицы летели,
и в пластах чернозема
вовсю набухала весна.
Каждым зернышком зрела,
и каждой травинкою крепла,
и березовым соком
ходила в упругом стволе,
и дышала легко
оттого, что так много слепло,
потому, что так много
прозрело людей на земле.
Другие произведения
-
Дальний поезд
Подстаканники медные,
сахар в обертках бумажных. -
Огни Хакасии (из хакасского дневника)
Смотрел я глазами пристрастными, как шли за вагонной стеной луна