Как я спал на войне...

Как я спал на войне,
           в трескотне
               и в полночной возне,
на войне,
     посреди ее грозных
                 и шумных владений!
Чуть приваливался к сосне —
               и проваливался.
                                       Во сне
никаких не видал сновидений.
Впрочем, нет, я видал.
           Я, конечно, забыл —
                           я видал.
Я бросался в траву
          между пушками и тягачами,
засыпал,
    и во сне я летал над землею,
                             витал
над усталой землей
                 фронтовыми ночами.
Это было легко:
               взмах рукой,
                          и другой,
и уже я лечу
       (взмах рукой!)
             над лугами некошеными,
над болотной кугой
          (взмах рукой!),
                  над речною дугой
тихо-тихо скриплю
         сапогами солдатскими
                                        кожаными.
Это было легко.
        Вышина мне была не страшна.
Взмах рукой, и другой —
         и уже в вышине этой таешь.
А наутро мой сон
        растолковывал мне старшина.
— Молодой, — говорил, —
      Ты растешь, — говорил, —
                оттого и летаешь...
Сны сменяются снами,
                 изменяются с нами.
В белом кресле с откинутой
                                    спинкой,
                  в мягком кресле с чехлом
я дремлю в самолете,
         смущаемый взрослыми снами
об устойчивой, прочной земле
       с ежевикой, дождем и щеглом.
С каждым годом
                        сильнее влечет
                       всё устойчиво—прочное.
Так зачем у костра-дымокура,
                                 у лесного огня,
не забытое мною,
          но как бы забытое, прошлое
голосами другими
               опять окликает меня?
Загорелые парни в ковбойках
               и в кепках, упрямо заломленных,
да с глазами,
               в которых лесные костры горят,
спят на мягкой траве
               и на жестких матрацах соломенных,
как убитые спят
               и во сне над землею парят.
Как летают они!
               Залетают за облако,
                                            тают.
Это очень легко —
               вышина им ничуть не страшна.
Ты был прав, старшина:
               молодые растут,
                                   оттого и летают.
Лишь теперь мне понятна
               вся горечь тех слов,
                                  старшина!
Что ж я в споры вступаю?
               Я парням табаку отсыпаю.
Торопливо ломаю сушняк,
               у лесного огня хлопочу.
А потом я бросаю в траву
               и в траве молодой засыпаю.
Взмах рукой, и другой!
               Поднимаюсь опять
                                             и лечу.

Стороны света, 1959

Другие произведения

Вся поэзия