О памяти и о памятниках. (Из восьмидесятых)

          Я знаю, никакой моей вины...
             А все же, все же...

1

Генерала Карбышева
пытали,
мучили
и убили.
Кто?
Немцы. Враги.

Страшно.

Маршала Тухачевского
пытали,
мучили
и убили.
Кто?
......................

Жутко.

Н а ш и м убитым,
н а ш и м замученным
мы даже памятник не поставили.
Кто же мы,
что же мы за народ?

Стыдно.

2

Который год мне не дает покоя
все то же неотступное виденье.

...В тот миг, когда державные часы
на Спасской башне отбивают полночь,
когда еще не смолк, не отзвучал
тяжелый звон —
             с двенадцатым ударом
они на площадь Красную вступают
и начинают шествие свое —
за рядом ряд, колонна за колонной,
и, как штандарты воинских частей,
плывут над ними стяги, на которых,
как номера дивизий и полков,
стоят —
двадцать девятый, и тридцатый,
и тридцать третий, и тридцать четвертый,
и тридцать пятый, и тридцать седьмой,
и все другие годы остальные,
их путь перечеркнувшие земной —
за рядом ряд, колонна за колонной,
по затемненной площади ночной,
как равные в своем печальном марше,
воистину как равные впервые,
и сеятель с котомкой за плечами,
и академик в лагерном бушлате,
и комиссар в изодранной шинели,
в остроконечном шлеме, на котором
горит пятиугольная звезда...

— Зачем, — я говорю им, — и куда
идете вы, мне душу надрывая,
беззвучные и легкие, как тень?

— Мы к вам идем, в сегодняшний ваш день,
и в завтрашний ваш день, и в день грядущий,
еще и вам невидимый пока,
мы к вам идем — куда ж нам друг без друга,
мы память, что жестока и горька,
и мы ее горчайшая строка,
но в памяти — грядущему порука,
цена ж забвенья слишком высока! —

за рядом ряд, колонна за колонной,
как равные, в своем печальном марше,
как равные, в своем посмертном братстве,
и нету им ни края ни конца.

3

Эти убили, а эти ославили.
Кто ж наши Каины?
Где ж наши Авели?
Даже могил не оставили.
Горько в родимой земле им лежать.

Н а ш и м убитым,
н а ш и м замученным
мы даже памятник не поставили.

Стыдно.
И не за что нас уважать.

Не вошедшие в сборники

Другие произведения

Вся поэзия