Юрий Левитанский непрестанно и мучительно думал о прошедших годах. Не раз и не два он заявлял, что намерен писать мемуары. Иногда казалось, что он вот-вот «разгребет завалы» на своем рабочем столе и засядет за эту работу. Но время шло, а он все не принимался: в последний момент ему что-то обязательно мешало, что-то не складывалось, и он оставлял свои намерения на будущее, понимая, что жизнь коротка, что она неумолимо проходит,— и оттого мучился еще больше.
«Прямо скажу: прозу обожаю. Писать прозу для меня блаженство,— говорил поэт в 1981 году.— У меня есть вещи, к сожалению, незавершенные... писал, да так и не дописал. Для писания прозы требуется какая-то иная форма существования, а моя жизнь все как-то складывалась так, что сидеть за столом регулярно не удавалось... А годы, как известно, к суровой прозе клонят, а я все тешу себя надеждой, что все-таки завершу это, завершу то...» Однако осуществить свои намерения поэту так и не удалось. После Левитанского не осталось законченных прозаических произведений, готовых к публикации. А то, что осталось… Слово «проза», вероятно, может быть употреблено здесь только условно. Но, к счастью, существуют фрагменты бесед, записанные на магнитофонной ленте — то, что могло бы стать его мемуарами.
«Мысли вслух» — самый полный текст, оставшийся после Левитанского, который позволяет судить об этических, эстетических и политических взглядах поэта в последний период его жизни. Это беседа. Обычно все начиналось с моего вопроса, иногда совершенно незначительного, Левитанский начинал отвечать, потом переходил на свободный рассказ, который мог продолжаться часа полтора-два. Мы публикуем его монологи с минимальными редакторскими правками, в основном касающимися неправильных грамматических форм и незавершенных синтаксических конструкций, обычных в разговорной речи.
Особое значения для понимания эволюции взглядов Левитанского представляют его путевые заметки, опубликованные в «Литературном обозрении» (№6, 1997) под заголовком «Моя вторая Европа». Ю. Левитанский не вел регулярных дневников, и поэтому систематические записи в течение трех недель, с 8 по 29 июня 1994 года, оставляют ощущение цельного, самодостаточного публицистического произведения.
Заметки о ритме, о строфике, о стихотворных размерах и прочем в плане общего размышления о поэтической индивидуальности.
Опубликовано в «Литературной газете». Здесь приводится по рукописи автора.
«До последних дней поэт лелеял замысел "Книги о русском ритме", симметричной "Книге о русской рифме" Давида Самойлова. Русский стихотворный размер, божество ритма представлялось для него гораздо более важным, заслуживающим более пристального изучения, нежели рифма, — мысль, высказанная им еще в 1976 году, в статье "Четырехстопный ямб мне надоел...". Похоже, Левитанский раньше иных нащупал какой-то важный путь обновления отечественной поэзии второй половины XX века». (В. Куллэ)
В июля 1994 года Юрий Левитанский отправился в круиз вокруг Европы. Когда он уже вернулся, говорил: однажды, в конце жизни, я должен был это увидеть. Так и получилось, что он это увидел в конце жизни, один раз, на прощанье. Ничего он из этого не написал. Мечтал написать книгу, и вот эти заметочки были тем, из чего должна была вырасти эта книга.
Левитанский как человек своего времени видел на много шагов вперед. Он не считал себя пророком, однако его "пророчества" актуальны по сей день. Эта статья - его размышления о людях, государстве и общечеловеческих ценностях.
"Здесь больше оставаться невозможно, для людей моего поколения — бесперспективно. Молодые-то, может, до чего-нибудь еще и доживут..."
Текст выступления был опубликован в литературном альманахе «Перекресток/Цомет», выпуск третий (М.-Тель-Авив, 1996) Печатается в редакции Ю.Д. Левитанского.
Рассуждения Юрия Левитанского об истинной поэзии и её разнообразии. О том, что поэзия была, есть и будет. Она может менять форму, содержания, действующих лиц, отображать веяния времени, быть актуальной и старомодной и вместе тем - настоящей.
"Несомненно другое — та свобода, которую мы достигли, есть великое благо. Но ведь Россия не имеет ни малейшего опыта, как ею распорядиться, как жить в свободе, а потому всем можно всё. Тебе — всё, ему— всё, им — всё. А хотят все разного и, что самое главное,— и уровень культуры, и глубина понимания вещей, и профессионализм — все разное."
Речь на церемонии вручения Государственной премии по литературе
Юрий Левитанский: «Я дьяволу души не продавал»
Поэту быть поэтом - в самый раз...
Интервью корреспонденту газеты «Шарманщик», ноябрь 1991 г.
«Это ружье еще выстрелит – о, непременно!»
О том, как являются поэту cтихи— находят ли они eго сами, застают врасплох, неожиданно зазвучав, или поэт ищет их, и что же такое выход автора со своим словом к читателю, что значит для него самого рождение новой книги — об этом мы и говорили с Ю. Левитанским за его рабочим столом, где лежит рукопись новой его книги «Письма Катерине, или Прогулке с Фаустом». Но о ней потом...
"Война, я думаю, это момент незрелости человечества в целом. Как об одной личности можно так сказать, когда это связано с хулиганством, драчливостью, так о человечестве в целом. Я верю, что когда человечество созреет, войны не будут иметь места."