Прямая речь

Фото - Леонид Гомберг

Леонид Гомберг о прозе Юрия Левитанского

Юрий Левитанский непрестанно и мучительно думал о прошедших годах. Не раз и не два он заявлял, что намерен писать мемуары. Иногда казалось, что он вот-вот «разгребет завалы» на своем рабочем столе и засядет за эту работу. Но время шло, а он все не принимался: в последний момент ему что-то обязательно мешало, что-то не складывалось, и он оставлял свои намерения на будущее, понимая, что жизнь коротка, что она неумолимо проходит,— и оттого мучился еще больше.

«Прямо скажу: прозу обожаю. Писать прозу для меня блаженство,— говорил поэт в 1981 году.— У меня есть вещи, к сожалению, незавершенные... писал, да так и не дописал. Для писания прозы требуется какая-то иная форма существования, а моя жизнь все как-то складывалась так, что сидеть за столом регулярно не удавалось... А годы, как известно, к суровой прозе клонят, а я все тешу себя надеждой, что все-таки завершу это, завершу то...» Однако осуществить свои намерения поэту так и не удалось. После Левитанского не осталось законченных прозаических произведений, готовых к публикации. А то, что осталось… Слово «проза», вероятно, может быть употреблено здесь только условно. Но, к счастью, существуют фрагменты бесед, записанные на магнитофонной ленте — то, что могло бы стать его мемуарами.

«Мысли вслух» — самый полный текст, оставшийся после Левитанского, который позволяет судить об этических, эстетических и политических взглядах поэта в последний период его жизни. Это беседа. Обычно все начиналось с моего вопроса, иногда совершенно незначительного, Левитанский начинал отвечать, потом переходил на свободный рассказ, который мог продолжаться часа полтора-два. Мы публикуем его монологи с минимальными редакторскими правками, в основном касающимися неправильных грамматических форм и незавершенных синтаксических конструкций, обычных в разговорной речи.

Особое значения для понимания эволюции взглядов Левитанского представляют его путевые заметки, опубликованные в «Литературном обозрении» (№6, 1997) под заголовком «Моя вторая Европа». Ю. Левитанский не вел регулярных дневников, и поэтому систематические записи в течение трех недель, с 8 по 29 июня 1994 года, оставляют ощущение цельного, самодостаточного публицистического произведения.

  • Очерк о Семене Гудзенко.

    В 2020 году вышла книга о С.Гудзенко "Час ожидания атаки", где опубликован этот очерк.

    Очерк о Семене Гудзенко написан в 1985 году по просьбе С.И. Ярославцевой - секретаря комиссии литературного наследия С.Гудзенко, в которую входил Ю.Левитанский.  

  • «Моя вторая Европа». Путевые заметки

    Опубликовано в книге Л.Гомберга «Иронический человек. Юрий Левитанский: штрихи к портрету»

    В июля 1994 года Юрий Левитанский отправился в круиз вокруг Европы. Когда он уже вернулся, говорил: однажды, в конце жизни, я должен был это увидеть. Так и получилось, что он это увидел в конце жизни, один раз, на прощанье. Ничего он из этого не написал. Мечтал написать книгу, и вот эти заметочки были тем, из чего должна была вырасти эта книга.

  • Мысли вслух. Три монолога

    Опубликовано в журнале «Литературное обозрение», 1997 №6
    Опубликовано в книге Л.Гомберга «Иронический человек. Юрий Левитанский: штрихи к портрету»

    Левитанский как человек своего времени видел на много шагов вперед. Он не считал себя пророком, однако его "пророчества" актуальны по сей день. Эта статья - его размышления о людях, государстве и общечеловеческих ценностях. 
    "Здесь больше оставаться невозможно, для людей моего поколения — бесперспективно. Молодые-то, может, до чего-нибудь еще и доживут..."

  • «Поэзия жива и будет жить»

    Текст выступления Юрия Левитанского на совещании молодых писателей Москвы, состоявшийся  в Центральном доме литераторов 26 сентября 1995 года.


    Рассуждения Юрия Левитанского об истинной поэзии и её разнообразии. О том, что поэзия была, есть и будет. Она может менять форму, содержания, действующих лиц, отображать веяния времени, быть актуальной и старомодной и вместе тем - настоящей.

  • К 50-летию журнала «Грани»

    «Несомненно другое — та свобода, которую мы достигли, есть великое благо. Но ведь Россия не имеет ни малейшего опыта, как ею распорядиться, как жить в свободе, а потому всем можно всё. Тебе — всё, ему— всё, им — всё. А хотят все разного и, что самое главное,— и уровень культуры, и глубина понимания вещей, и профессионализм — все разное.»

  • Я задержался в другой эпохе

    …Я знаю Юрия Левитанского лет тридцать. В августе 68-го он прилетел в Иркутск навестить больную мать. Мы встретились на набережной Ангары, подавленные вестью о вводе советских войск в Чехословакию. Юрий освобождал Прагу и Будапешт, переводил чешских, словацких, венгерских поэтов. Они любили его, потому что, с одной стороны, он их освободил, с другой — понимал, что тем самым принес их народам. Задыхаясь, он читал написанные в те дни пронзительные стихи «Сирень 45-го года — под ноги пехоты… Прости меня, Прага!..» Пусть стихи не увидели свет, но написаны они были тогда…