Часовня за кладбищенской оградой,
где кошка пожирает соловья, —
когда-то жизнь мне виделась такою.
Я это пережил — зачем я стал бы
пред кем-нибудь из смертных извиняться!
Любое громкое признание в любви —
оно как гибель всех живущих, разом.
Любое тайное в любви признанье —
как разом воскрешенье всех умерших.
Ко мне приходят те другие, те другие...
Другие произведения
-
Я пастух, пасущий свое стадо... Из Фернандо Пессоа (с португальского)
Я пастух, пасущий свое стадо. Мое стадо — это мои мысли -
Грязный чужой ребенок, играющий у моего порога... Из Фернандо Пессоа (с португальского)
Грязный чужой ребенок, играющий у моего порога, Я не спрашиваю, доставил ли ты мне посланье
-
О, если бы жизнь моя была возом, запряженным волами... Из Фернандо Пессоа (с португальского)
О, если бы жизнь моя была возом, запряженным волами, Который утром медленно тащится по дороге -
Если кто-нибудь после смерти моей пожелает... Из Фернандо Пессоа (с португальского)
Если кто-нибудь после смерти моей пожелает Написать мою биографию — это будет весьма несложно.
-
Как слетает обмотка с порвавшихся струн... Из Владимира Голана (с чешского)
Как слетает обмотка с порвавшихся струн, когда червоточина ввинчена в скрипку бессонницы!
-
У матери, много лет спустя. Из Владимира Голана (с чешского)
Это время, когда не погасший огонь в очаге
-
Те другие. Из Владимира Голана (с чешского)
Часовня за кладбищенской оградой