С утра я слышу... Дюла Ийеш (Венгрия)

С утра я слышу странный разговор:
— Эй, помидор! А ну-ка, помидор!
Вот я тебя чик-чик — и сразу в суп!
Ах, нож, ну до чего ж ты, братец, туп!..
То старенькая бабка топит печь
и странную с собой заводит речь.
Что ни возьмет — топор или дрова —
для всех у ней находятся слова.
— Ты что, огонь, дымишь — чуть не потух!
Опять, огонь, клюешься, как петух!
Ты, суп, не выкипай — имей в виду,
что я сейчас за хворостом иду.
Эй, хворостина толстая, вылазь —
ведь надо же, куда ты забралась!..
Вот так она идет и говорит.
Над нею крона яблони горит.
К ней клонится зеленая листва,
чтоб лучше разобрать ее слова.
Над ней сияет солнце в облаках —
облаткой у священника в руках.

О бог, ты, говорят, живешь везде,
ты прячешься в травинке и в листе,
ты бабушке моей вложил в уста
свои глаголы, коих суть проста.
Так сделай, чтоб и я, кто слеп и глух,
обрел бы зренье и обрел бы слух
и тоже научился в час любой
свободно разговаривать с тобой!

И вот закат, дохнувши горячо,
как добрый пес, лизнул мое плечо,
и семь тарелок с супом золотым
свой жертвенный к тебе возносят дым.
Вот стражи слов неслышимых твоих.
Благослови их суп в тарелках их!
Склонясь над скромной трапезой семьи,
пошли благословенье всем семи!
О ты, проливший кровь свою сполна
в деревья, и в цветы, и в семена,
ты научи словам твоим меня
и дай огня от твоего огня!

Смеркается. Темнеет на дворе.
А завтра в путь я выйду на заре,
чтобы, идя тропинкой полевой,
беседовать с цветами и травой,
с народом, потемневшим от забот,
робеющим в присутствии господ.
Я, сын его, пусть выучусь тому,
чего пока не вымолвить ему,
чтоб на любой вопрос его немой
я мог ответ давать ему прямой,
и чтоб слова все были на местах,
как те слова у бабушки в устах.
Хоть редки здесь сердечные слова —
они еще войдут в свои права!

А звезды на вечерних небесах —
как слезы у младенцев на глазах.
Как в полдень аромат струят цветы —
они струят надежду с высоты.
В капустных листьях светится роса,
как ожиданья полные глаза.
Готовый в путь, стою в вечерний час
в сиянии волшебных этих глаз.
Под взглядом их неслышно в тишине
мои слова спешат уже ко мне,
чтобы уйти со мною заодно
в сей мир, где так пустынно и темно.

И вот со страхом я гляжу вокруг:
в какой-то миг мне показалось вдруг,
что все здесь ожидают слов моих —
и страшно мне, что я избранник их!
Деревья серебрятся под луной,
и тени их лежат передо мной.
Кусты картошки тихо обхожу —
не потревожу их, не разбужу,
чтоб не услышать, полные тоски,
их тонкие цыплячьи голоски.

От мая до мая, 1975

Другие произведения

Вся поэзия